Феофан Грек

Имя Феофана Грека — одно из самых известных в истории европейского средневековья. Художник работал в разных странах. Но созданные им произведения сохранились только в России, куда он приехал во второй половине XIV века и прожил значительную часть жизни.

Грек по происхождению, он получил блестящее художественное образование на родине в Византии, знаменитом государстве греков и других народов, населявших территорию бывшей Восточной Римской империи. Византия просуществовала до 1453 года: в том роковом году ее столицу Константинополь захватили турки-османы, переименовавшие город в Стамбул, а Византию — в Турцию. Но до своего падения, на протяжении многих столетий она являлась главным духовным и культурным центром восточно-христианского (православного) мира.

Что мы знаем о той эпохе, когда жил и работал Феофан Грек — создавал удивляющие нас, кажущиеся столь загадочными произведения? Его творчество будет более понятно, если мы коснемся событий, которые происходили тогда в христианском мире. В 30-60-е годы XIV столетия в Византии противоборствовали два богословских течения. Одно было связано с западноевропейским рационалистическим гуманизмом. Другое, получившее название исихазм (от греческого слова «исихия» покой, безмолвие, отрешенность), представляло собой обновленную практику религиозной жизни, выработанную восточными монахами еще в IV — VII веках. Монахи-отшельники создали учение о пути человека к постижению Бога, единению с ним, к благодати и раю через систему особых правил и норм жизни, в основе которой лежало нравственное совершенствование, «очищение сердца» от земных помыслов, терзающих человека страстей.

В Византии выразителями общественного настроения стали исихасты, а не их противники, связанные с Западом. Победивший исихазм оказал влияние на всю духовную жизнь и культуру, в том числе и на изобразительное искусство.

Оценка исихазма в трудах историков и искусствоведов неоднозначна. Существовало мнение об отрицательной, консервативной его роли в искусстве. Исследования последних десятилетий показали сложность, многоаспектность этого явления. Ученые, изучающие культуру XIV века, ныне полагают, что философские, нравственные идеи исихастов не умертвили искусство, а, напротив, способствовали обогащению его содержания, усилению интереса к эмоциональным переживаниям человека, к «движениям его души».

Феофан Грек.
Пантократор и силы небесные.
Фреска в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. 1378.

В произведениях Феофана Грека более, чем в других памятниках, ученые находят связь с духовными устремлениями исихазма, захватившего тогда многие православные страны. В это время социально-политическая ситуация в Византии крайне обострилась. В поисках работы художники уезжали в другие страны, в том числе и на далекий север в Древнюю Русь. Один из таких странствующих художников - Феофан Грек. По счастливой случайности, о нем мы знаем больше, чем о каком-либо другом мастере русского средневековья. До нас дошло письмо знаменитого просветителя Епифания Премудрого, адресованное Кириллу Тверскому, в котором он с восхищением рассказывал о жившем в Москве Феофане Греке. Епифаний называет Феофана «мудрецом, искуснейшим философом, известным книжником и лучшим живописцем среди иконописцев». Он также перечисляет те места, где Грек работал до приезда в Москву: города Константинополь, Халкидон и Галата, Кафа (ныне Феодосия в Крыму), Великий Новгород и Нижний Новгород.

Имя Феофана встречается также в летописи, сообщающей, что в Московском Кремле он расписал три белокаменные церкви: в 1395 году — церковь Рождества Богоматери, в 1399 — Архангельский собор и в 1405 — Благовещенский собор (совместно с Прохором с Городца и Андреем Рублевым), Ни одна из этих старых церквей, а следовательно„и их росписи не сохранились (сейчас здесь стоят одноименные постройки более позднего времени).

От достоверного творческого наследия Феофана уцелел только один памятник: исполненные в 1378 году фрески церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. Церковь была полностью расписана, остались же отдельные фрагменты, которые позволяют реконструировать систему росписи. В основных чертах она традиционна, повторяет давно сложившуюся и принятую в Византии схему расположения определенных сюжетов и фигур. Но здесь есть особенности, глубоко продуманный выбор именно тех изображений (а также надписей), благодаря которым Феофан смог выразить ведущие идейные тенденции времени, показать свое отношение к общечеловеческим духовным ценностям, нравственным нормам, назначению человека в мире.

В куполе, символизирующем небо, как в большинстве других византийских и русских храмов, помещен Христос-Вседержитель с закрытой книгой в руке (первоначальная живопись на нижней части лика, губах и бороде утрачена, сделаны реставрационные тонировки), Христос представлен творцом всего сущего: он видит свершающиеся дела земные и будет судить род человеческий в день Страшного суда. Образ поражает внутренней активностью, испепеляющим, пронзительным взором. Но главное в нем — гигантская духовная сила, творческая мощь, мудрость всезнания. «Всевидящее око» Бога обращено к человеку, в нем есть и скорбное сострадание, и обещание справедливого возмездия, «праведного суда», а не всеобщей кары. Эти смысловые акценты звучат в окружающем Христа тексте, который взят из Псалтыри: «С небес призрел Господь на землю, чтобы услышать стон узников» Надписи, сопровождающие изображение Вседержителя в куполе, бывали разные, Феофан выбрал ту, в которой говорится о милосердии Бога, обращении его к жалобам и просьбам «узников» — земных людей.

Запечатленные им аспекты образа Христа были очень важны для средневекового человека: они вселяли надежду на спасение, показывали плодотворность нравственного совершенствования, избавления от пороков, призывали к праведной жизни, душевной чистоте.

Феофан Грек.
Троица.
Фреска в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. 1378.

Лучшие по сохранности фрески находятся на хорах церкви — в Троицком приделе. Центральное место занимает «Ветхозаветная Троица» — три ангела с библейскими персонажами Авраамом и Саррою. На стенах представлены величественные полуфигуры святых, возвышающихся на башнях-столбах. Это столпники, жившие много веков назад монахи-отшельники и аскеты, ушедшие от суеты мира в пустынные места, чтобы добровольно заточить себя на высоких башнях, где ничто не отвлекало бы их от самоуглубленных размышлений, созерцания «духовных сокровищ». Многие из них оставили сочинения о нравственном совершенствовании как необходимом условии приобщения к Богу, вечному благу или прославились духовными подвигами.

Феофан Гpeк. Столпник Симеон-старший
Фреска в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. 1378.

Феофан Гpeк. Столпник Симеон-младший Дивногорец.
Фреска в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. 1378.

Феофан Грек. Столпник Алимпий.
Фреска в церкви Спаса Преображения на Ильине улице в Новгороде. 1378.

Выбор столпников сделан не случайно. Эти древние святые в земной жизни воплотили те духовные идеалы, которые в XIV столетии возродили исихасты и которым стремились следовать современники Феофана. Однако художник, разделявший, видимо, убеждения исихастов (иначе невозможно объяснить многие особенности его творчества), знал трудность пути к нравственному совершенствованию, ему была знакома сила земных «страстей» и то огромное напряжение, которое требуется человеку для их преодоления. Поэтому образы столпников, созданные Феофаном, столь драматичны и одновременно одухотворены. Их взоры устремлены к невидимому; они как бы прислушиваются к звучащему в их душах голосу. Божество открывается им в потоках яркого света, как вспышки молний, озаряющих их скорбные, суровые, темные, землистые лики, убеляющих волосы, покрывающих одежды бликами. Руки столпников распростерты в стороны или сложены перед грудью в жесте моления; раскрытые ладони со слегка раздвинутыми пальцами как будто улавливают «божественную энергию», переданную яркими пробелами на кончиках пальцев

Манера исполнения, при помощи которой Феофан создавал удивительные образы, кажется совершенно необычной. Однако было бы неверно видеть в нем новатора, противопоставившего себя традиции. Как типично средневековый мастер, он следовал принятым канонам (и другое для него проста немыслимо), но, будучи художником-философом, на редкость одаренной личностью, Феофан писал, по свидетельству Епифания Премудрого, «не глядя на образцы»: они были прочно усвоены и запечатлены в его голове, а творческое вдохновение помогало созерцать «видения» в собственной душе и отражать их на стенах храмов, досках икон, на пергаментных листах рукописей.

Феофан усовершенствовал и по-своему интерпретировал некоторые давно известные приемы живописи, и они получили под его кистью неповторимые особенности, наполнились глубоким философским смыслом. Это прежде всего передача божественного света в виде ярких белильных бликов, положенных поверх формы. Своеобразие художественной манеры Феофана заключается также в непревзойденном совершенстве всех средств живописного исполнения: виртуозном владении рисунком, чрезвычайно смелом, безошибочно точном нанесении широких мазков белил,

Колористическая гамма сохранившихся фресок монохромна, в ней преобладают коричневые и голубовато-серые цвета. Одно время считалось, что такой приглушенный, сдержанный, аскетический» колорит росписей использовался преднамеренно. Но последние исследования установили, что первоначальная живопись в церкви Спаса была ярче, разнообразнее по цвету и изменилась в результате пожаров.

Несомненно, что первоначально художественный эффект от росписей, покрывавших стены, своды и столбы храма, был несравненно более сильным. Однако и то, что ocталось, удивляет высочайшим мастерством, колоссальной духовной энергией образов, их потрясающей внутренней жизнью. В них есть та вечная истинность и непреходящая общечеловеческая ценность, которая свойственна лишь самым великим творениям культуры. И в этом — гениальность Феофана Грека, мировое значение его искусства. Кроме фресок Спаса Преображения, авторство которых известно из летописи, Феофану приписывают также ряд икон и миниатюр, созданных в Новгороде и Москве. Но ни одно из этих произведений, вероятно, не является творением великого художника. Они могут быть соотнесены с его именем лишь косвенно, как возникшие под влиянием его искусства.

Спас в силах.
Икона из деисусного чина в Благовещенском соборе Московского Кремля.
Темпера. 90-е годы ХIV века.

Бесспорным, точно датированным произведением до недавнего времени считался деисусный чин Благовещенского собора Московского Кремля. Исследователи относили его к 1405 году, когда Феофан и два русских мастера расписали церковь Благовещения в Кремле. Но, как показали исследования последних лет, все внутреннее убранство Благовещенского собора 1489 года (в том числе и перенесенные из предшествующей одноименной церкви иконы) сгорело в страшный московский пожар 1547 года. После пожара по указу Ивана Грозного сюда привезли древние иконы из многих русских городов, которыми и украсили выгоревший храм. Среди этих привозных икон был, вероятно, и дошедший до нас деисусный чин. Сохранившиеся иконы, как и фрески Феофана из новгородской церкви, поражают высоким качеством исполнения, глубиной философского содержания образов. Поэтому невольно хочется отнести их также к кисти знаменитого мастера. Однако художественные особенности икон Деисуса и фресок различны. Чтобы это понять, рассмотрим изображение Христа из деисусного чина и сравним его с образом из церкви Спаса Преображения.

Богоматерь.
Икона из деисусного чина в Благовещенском соборе Московского Кремля.
Темпера. 90-е годы ХIV века.

В Благовещенском соборе Христу-Вседержителю предстоят Богоматерь и Иоанн Предтеча, архангелы Михаил и Гавриил, верховные апостолы Петр и Павел, святители, создатели литургии (главной церковной службы) Василий Великий и Иоанн Златоуст, мученики Георгий и Дмитрий Солунский. Вседержитель восседает на небесном престоле, в окружении огненного сияния и изумрудно-синих сфер «славы», заполненных изображениями золотокрылых небесных сил. Он показан как Царь неба и земли, как Судия и Спаситель. Одежды, нимб вокруг головы и фон первоначально были сплошь золотыми (сейчас золото утрачено), символизирующими божественный свет. Такое исполнение одежд соответствует словам Евангелия, написанным на страницах книги в руках Христа: «Сказал Господь: я свет миру; кто последует за мной, тот не будет ходить во тьме».

Лик Христа — некрупный, с пропорциональными, соразмерными человеку чертами, небольшими глазами. В них нет того грозного, испепеляющего выражения, которое, несмотря на обещающую спасение надпись, отличает образ Вседержителя из феофановских росписей 1378 года. Напротив, сострадательным, милосердным обликом Христос из благовещенского деисуса как будто предвосхищает знаменитого звенигородского Спаса Андрея Рублева. Техника письма с просвечивающим сквозь прозрачные верхние слои краски нижним зеленоватым покрывочным слоем (санкирем) и подрумянкой на щеках необыкновенно сложна и совершенна. Красочная гамма иконы восхищает яркими, драгоценными красками.

Столь же прекрасен и царственный образ Богоматери в ярко-синей одежде и голубом чепце, как легкое воздушное облако окутывающем ее нежный лик.

Кто был автором этих «нерукотворных» образов – Феофан Грек или другой, равный ему по одаренности мастер, работавший в Москве во второй половине X1V века? Есть мнения за, есть мнения против, и тема открыта для новых исследователей древнерусского искусства.

Л. Щенникова, кандидат искусствоведения

Дополнительная информация:
• Фрески Феофана Грека: зримое чудо
• Фрески Феофана Грека: столетия катастроф

Далее: Дионисий