Лукас ван Уден. «Обоз»

Этот фламандский пейзаж появился в картинной галерее ГМИИ в 1924 году, перейдя из картинной галереи Румянцевского музея, куда он поступил как подарок от Д. И. Щукина. Картина не принадлежит к шедеврам мирового значения, даже и к лучшим образцам фламандского пейзажа, знавшего великие имена Брейгеля, Рубенса и Брауэра. Она выполнена скромным антверпенским ремесленником, если понимать это слово в старинном смысле.

Пейзаж Лукаса ван Удена представляет в московском музее пейзажную школу Рубенса и представляет ее достойно, даже с блеском. Можно назвать эту маленькую по размерам, но с размахом скомпонованную картину, полную жизни и движения, очаровательным солнечным зайчиком от великого солнца рубенсовских пейзажей.

Картина не датирована, однако ее датировка не представляет особых сложностей. Уден родился в 1595 году, между 1615 и 1630 годами он был учеником и помощником Рубенса, для которого писал пейзажные фоны. Наш пейзаж весь наполнен свежими и сильными импульсами, полученными в мастерской учителя, притом импульсами от зрелых пейзажей, созданных Рубенсом во второй половине 1630-х годов, когда Уден уже много работал самостоятельно. Фигуры в пейзаже, повозки, фургоны, стада написаны в основном самим художником.

Несомненно, сам Уден довольно уверенно набросал, преимущественно на дальних планах, силуэты овец, пастуха, старухи, детей, спускающейся к замку кареты. На первом плане он написал встретившиеся на дороге повозку с крестьянской семьей и капустой, фургон, из окна которого смотрит женщина, и пароконную телегу  с корзинами. Надо думать, однако, что более опытный фигурный живописец и знающий анималист нарисовал или помог нарисовать красивые группы животных и тронул кистью фигуры первого плана.

Мы не знаем, с кем сотрудничал Уден, но ни Тенирс, ни Хендрик ван Бален, ни Гонсалес Коквес не кажутся подходящими именами. Помощник Удена явно принадлежал к ближайшему окружению Рубенса и к числу его творческих последователей. В числе сотрудников Удена был Иордане, могли быть и другие товарищи по мастерской Рубенса, в том числе Снейдерс. Поздняя датировка картины (а Уден жил до 1672 года) не представляется возможной: слишком свежи впечатления от живописи Рубенса. К тому же с 1640-1650-х годов в пейзажах Удена появляются новые ноты, особенно явственные в рисунках в Эрмитаже, музеях Кембриджа и Гамбурга, в Нидерландском институте в Париже.

Прекрасный образец такого рисунка был на выставке рисунков фламандских и голландских мастеров XV века в ГМИИ и был прислан из Музея Бойманса ван Бенингена в Роттердаме. Это изображения группы берез, существенно отличные от той чрезвычайно пластичной и компактной группы высоких и стройных, но довольно условных деревьев, которая помещена в левой части картины. В рисунках изображение берез гораздо более точно в научном смысле, а композиция тяготеет к классической барель-ефности. Словом, уже с 1640-х годов, после смерти Рубенса, у Удена, как и у других фламандских живописцев, появляются новые интересы, во многом навеянные французской или голландской живописью. Но в нашем пейзаже таких признаков нет, почему его хочется отнести примерно к рубежу 30-х и 40-х годов.

Говоря о картине как о пейзаже, мы допускаем известную неточность: жанровый элемент в ней силен. Не случайно картина Удена носит название «Обоз» (хотя собственно обоза на картине нет). Мы имеем дело с тем сплавом бытового жанра и пейзажа, который часто встречается в картинах разных художественных школ XV века, а в картинах фламандской школы имеет принципиальное значение, сливая воедино жизнь природы и жизнь человека в природе - трудовую жизнь крестьянина.

Картина Удена - настоящий праздник жизни, полный торжества и упоения; это воплощенная непрестанно пульсирующая и неслабеющая энергия, хотя и в миниатюре, имеющей в себе нечто интимное. Эта интимность есть и у Рубенса, самые величественные пейзажи которого включают в себя многочисленные уютные уголки природы. Но таких уголков в пейзаже Удена нет, да и места для них тоже нет. Зато величие и интимность очень естественно уживаются во всей структуре пейзажа.

Как у Рубенса, перед нами развертывается грандиозная панорама вечернего торжества; как у Рубенса, открываются необозримые дали и нет места на земле, где не кипела бы жизнь, где не возникали бы все новые и новые увлекательные подробности - замки и фермы, спрятавшиеся под деревьями сельские дома, ветряная мельница, стада коров и овец, кареты и телеги, взрослые и дети - все заняты в общем действии, главные участники которого - земля и небо. Как у Рубенса, смело проложены диагонали, зигзаги дорог и световых бликов, сливающие в один динамичный поток все, что видит глаз. Как в пейзажах Рубенса, всеобъемлюще золото заката: оно пронизывает густые коричневые купы деревьев, разлито по земле, просвечивает в прозелени бескрайнего неба. Чем дальше к горизонту, тем лучезарнее это золото, как будто оно излучается самой землей из ее глубин. Земля одухотворена этим закатным золотом, воздух насыщен излучениями земли.

Существо пейзажа - в этой одухотворенной материальности, в ней единство пейзажа и жанра, земли, людей и животных. В картине есть и свой драматизм действия, в которое все вовлечено, все находит свое место, любая подробность, даже такая, которая показалась бы забавной в другом месте и в другом контексте.

Вместе с тем каждая деталь выполнена любовно, тонко, изящно, что и придает пейзажу его интимный тон. Элегантно сплетаются березки, мирно поблескивает вода в ручейке, несколько прихотлива игра света, несколько холодновато марево - все это говорит о том, что перед нами все же не Рубенс в миниатюре, а другой художник, который может пойти и по другому пути.

Но как бы то ни было, картина Удена - это завершение большой эпохи, поразительно органичное и цельное. В принципе сходное отношение к жизни, природе и человеческой деятельности как к неразделимому большому миру, проникнутому едиными законами, мы найдем не только в пейзаже и не только у Рубенса, даже не только у фламандцев и не только в живописи. Такое описание природы мы находим в «Девушке с кувшином» Лопе де Вега, написанной около 1627 года, незадолго до нашего пейзажа, и эти  строки могут показаться его описанием.

Далее: Ян Сиберехтс. «Брод»