Пабло Пикассо. «Королева Изабо»

Картина «Королева Изабо» датируется: Париж, начало 1909 года, что соответствует поздним этапам так называемого протокубистского периода Пикассо (1908-весна 1909). В русле господствующих представлений о характере творчества Пикассо этого времени, которые достаточно ясно выражаются самим термином «протокубизм», значение такой картины, как «Королева Изабо», всецело и недвусмысленно предопределено ее положением в ряду произведений, предваряющих собственно кубизм (точнее, «аналитический кубизм», переход к которому совершился летом 1909 года, когда Пикассо жил в селении Орта де Эбро в Испании).

Именно так - и только так - смотрят на это произведение те немногие авторы, чье внимание привлекала «Королева Изабо». Пол Уолдо Шварц, например, в монографии о кубизме (1970) замечает по поводу этой картины, что она «заострена для новой серии изысканий, тогда как перспектива искореняется, а объемы фрагментируются». А Пьер Дэкс в монографии о Пикассо 1965 года пишет: «Королева Изабо» сочетает сферические объемы с упрощениями и смещением перспективы в гармонии теплых (-А. П.) тонов, таким же точно образом, как и «Букет цветов».

Но только ли с формально-стилистических позиций надо рассматривать такую картину, как «Королева Изабо»? Исчерпается ли ее значение лишь аспектом причастности к формированию новой пластической грамматики в искусстве кубизма?

Нам кажется, что представление об этом произведении будет адекватным только тогда, когда мы попытаемся понять картину в ее содержательном аспекте, то есть при таком подходе к ней, при котором букет цветов это не то же самое, что «королева Изабо».

Образы подлежат исследованию ничуть не менее, чем облекающий их язык искусства, и в силу их особой всечеловеческой значимости они едва ли не более, чем преходящие формы этого языка, могут сказать нам нечто важное об универсальных целях искусства.

Пабло Пикассо. «Королева Изабо»

Пабло Пикассо.
1909
холст, масло
92х73 см.
ГМИИ им. Пушкина
Отдел искусства стран Европы и Америки XIX-XX вв.
Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX вв.

Кто такая Изабо?
В изобразительных искусствах как средневековья, так и нового времени королева Изабо вовсе не была сколько-нибудь популярным персонажем. Но для нас, думается, важнее совсем иное, а именно: само имя королевы Изабо бытовало во французской речи как нарицательное, в том же значении, что имена Клеопатры или мадам де Помпадур

Проблема понимания образов
Пикассо обладал даром преобразования даже самых тривиальных вещей в эмоционально и ассоциативно насыщенные образы. В его понимании содержательность произведения - это производное самой творческой способности художника.

Творческие параллели
Если мы посмотрим на «Королеву Изабо» в окружении наиболее близких к ней по стилю (а значит, и хронологически) произведений, то легко увидим, что в ее композиции соединяются изобразительные мотивы, которые принадлежат к двум предметным категориям, занимавшим творческое воображение Пикассо в течение зимы 1908-09 и весны 1909 года

Закономерности образного мира
Итак, за формальными связями эрмитажного и нью-йоркского натюрмортов с компотницей, базельского натюрморта с хлебами и «Королевы Изабо» проступают общие закономерности образного мира Пикассо прото-кубистского периода. При этом чем более подчеркивает он собственно структурную сторону, добиваясь единства живописного образа картины, тем лаконичней и загадочней для посторонних становятся его метафорические «высказывания».

Метаморфозы замыслов
Парадоксальный ход воображения в высшей степени характерен для движения творческой мысли Пикассо через контрасты, через крайности. Тот духовный максимализм, который побуждает его разрушать счастливые находки, который приводит его от священного к грешному, от человека к вещи, от имитации к иносказанию, от позитива к негативу, и есть основа образов-метафор его поэтики.

Стилизации и ассоциации
Скупые и лаконичные средства кубистического рисунка и колорита - это не просто средства достижения отвлеченно-формальной живописной гармонии, но поистине средства образного языка картины. Так, не имитируя, но лишь намекая на эксцентрические проявления придворной моды XV- XV веков, головной убор «королевы Изабо» ассоциируется также и с крахмальными нарамниками католических монахинь и с хорошо знакомыми Пикассо кружевными мантильями испанок.

Мужское и женское
Целая до сих пор еще никем не понятая и не разгаданная «мифология», своеобразная и глубоко персональная, богатая множеством художественно-культурных ассоциаций, стоит за произведениями этого протокубистского периода.

Дерен и «Тайная вечеря»
Обладая талантом живописца и чисто французским «эстетическим инстинктом», Дерен в огромной мере был также одарен талантом вдумчивого ценителя, сознательно и серьезно изучавшего художественное наследие прошлого.

Аполлинер и «Гниющий чародей»
Пикассо и Аполлинера связывали отношения близкой дружбы, о которой чаще всего вспоминают лишь тогда, когда дело идет о «розовом периоде» Пикассо и некоторых стихах Аполлинера на тему бродячих комедиантов. Далее, когда искусство Пикассо перестает быть столь явственно литературным, их творческая взаимозависимость теряет свою очевидность, и последующие отношения художника и поэта рассматриваются почти исключительно в их внешнем биографическом плане.

Символизм и протокубизм
В том смысле, в каком Пикассо говорит о себе как о художнике «стиля модерн», был он и художником символизма. Однако нельзя не заметить, что содержание протокубистского творчества Пикассо, стоя в известном отношении к идеям символизма, все же не вмещается в параметры символизма как явления европейской культуры рубежа столетий.