Никола Пуссен. «Ринальдо и Армида». Традиции и тенденции

Обращение Пуссена к поэзии Торквато Тассо несколько неожиданно, но вполне объяснимо. В известной мере здесь сказалось воздействие второй школы   Фонтенбло, точнее, Амбруаза   Дюбуа, широко использовавшего  соответствующую тематику. Определенную роль сыграло, по-видимому, и культурное посредничество Джамбаттиста  Марино, с которым художник  сблизился еще в доримский период.

Вопрос, однако, не исчерпывается названными обстоятельствами. Если  поэзия Тассо мало соответствовала духу пуссеновского творчества, то многое в эстетической программе поэта, утверждающей фундаментальную роль аллегории в искусстве слова, было принято Пуссеном и без существенных оговорок распространено на живопись. Э. Блант, достаточно полно осветивший этот вопрос, указывает, в частности, на случаи прямого заимствования художником суждений Тассо. Обращаясь к программному произведению Тассо, поэме «Освобожденный Иерусалим» («La Gerusalemme Lberata», 1580), Пуссен вступал, таким образом, на родственную эстетическую почву.

Еще большую ясность в интересующую нас проблему может внести рассмотрение содержательного аспекта поэмы, который лег в основу «тассовского цикла». По существу, Пуссен обошел стороной то, что составляло религиозный пафос поэмы, и остановил свой выбор на двух любовных историях, героями которых явились рыцари Танкред и Ринальдо, принцесса Эрминия и волшебница Армида. Очевидная тенденциозность такого выбора связана с традицией, во многом определившей восприятие поэмы Тассо в среде, к которой апеллировал своим искусством Пуссен и которая в свою очередь оказала формирующее воздействие на его творчество. Как уже отмечалось, сюжеты, заимствованные художником из «Освобожденного Иерусалима», обрели быструю популярность не только в силу их самоценной прелести, но также и потому, что имели за собой давнюю традицию, восходящую к античной мифологии и литературе и широко воспринятую искусством Ренессанса (ср. такие излюбленные сюжеты, как «Венера и Адонис», «Аврора и Кефал», «Диана и Эндимион» и т. д.).

Есть основания считать, что Тассо был воспринят Пуссеном сквозь призму традиции. Более того, можно предполагать, что сюжетно-образная сторона поэмы Тассо представляла интерес для Пуссена постольку, поскольку воплощала известную традицию.

В тенденции к традиционному осмыслению нетрадиционных текстов (а поэма Тассо объективно являлась именно таковым) легко распознать симптом нового варианта «эстетики тождества» - художественно-эстетической системы классицизма.

Чрезвычайно показательной в этой связи представляется позиция, занятая по отношению к Тассо крупнейшим теоретиком классицизма-Никола Буало:

Любовная драма Ринальдо и Армиды охвачена Пуссеном во всем ее развитии, этому сюжету посвящено основное число произведений (картин и рисунков) «тассовского цикла».

Далее: Сюжет и композиция