Византийская икона «Успение Богоматери» XV века

Цветовое богатство иконы

Цветовое богатство иконы создается чередованием красного, охряно-желтого, разных оттенков синего и золота. Золото неба перетекает в золото семнадцати нимбов, сливающихся друг с другом; на синеве ореола выделяется золото нимба Христа и маленького нимба Души; золотой нимб усопшей Богоматери вырисовывается на красном фоне ложа, и, наконец, все это дополняется золотым поземом.

Крупные утраты грунта с красочным слоем ослабляют красоту первоначального эффекта: уже не ощущается обширность золотого свободного пространства в правом нижнем углу иконы под ногами апостола Павла; яркое золотое пятно, оттенявшее справа голубой ореол и бывшее единственным просветом среди фигур, сияний и нимбов, из-за этих повреждений сейчас совсем не бросается в глаза. Наконец, обломанные и изъеденные жучком-древоточцем поля иконы своей нынешней темнотой залавливают средник, вносят в восприятие иконы гнетущее чувство. Между тем первоначально они были ровно вызолочены, судя по незначительному фрагменту позолоты, сохранившемуся слева, возле фигуры св. Петра. Поля того же цвета, что и фон, не только не замыкали икону, но раскрывали ее композицию в реальное пространство зрителя. Переливаясь через них, излучалась праздничность сошедшего с неба на землю золотого сияния.

Надо отметить, что следы золота сохранились еще в нескольких местах иконы. Золотой орнамент некогда украшал две охряные горизонтальные полосы по краям ложа Богоматери; остатки золотой штриховки видны на красном подножии жаровни; золотой штриховкой (так называемым асистом) был покрыт охряный плащ Христа. Фигура Христа единственная во всей иконе не имеет пробелов и высветлений, их функцию выполнял асист.

Вообще обилие золота мало свойственно иконам XV века; это черта более раннего стиля, вносящая в икону особую строгость. Пусть это не покажется опровержением только что сказанного о праздничном сиянии золота: ведь мы имеем дело с византийской праздничностью - ритуальной, церемонной, подчиненной этикету. Но, пользуясь традиционной символикой золота, иконописец вносит в «Успение» необычный смысловой оттенок.

Как известно, золото было для византийцев символом истины и славы, непорочности и нетленности, оно ассоциировалось с библейским раем, с Христом и Богоматерью, с идеей очищения вещества (и человеческого сердца) в испытующем огне. Но как же иначе могли византийцы оценивать жизнь Девы Марии, ведь она считалась орудием искупления, спасения и очищения твари земной - своеобразного «освящения вещества»? В их представлении она была лестницей, соединившей землю с небом: «Радуйся, лествица небесная, ею же сниде бог»,- поется в Акафисте. И как иначе мог понимать средневековый зритель золотой позем иконы, как не само небо, сошедшее благодаря Марии на землю? Напомним, что в других иконах XV века позем обычно имеет сюжетно оправданную трактовку, под цвет земли, например в «Двенадцати апостолах» в ГМИИ он травянисто-зеленый.

Далее: Красный цвет иконы