Ян Мостарт «Се человек»

Принцип овальной организации картины

Видя поразительно сработанное целое и сказав лишь об одной из его существенных частностей, задаешься вдруг вопросом: понято только лишь значение обнаженной «мышцы» композиционной структуры? Но разве подробно выписанные, четко (на иной взгляд - даже сухо) решенные аксессуары не включаются в образ жесткой системы-машины, губящей великое, прекрасное? Вспоминаются слова героя одного из романов Достоевского: «Природа мерещится при взгляде на эту картину в виде какого-то огромного, неумолимого и немого зверя или, вернее, гораздо вернее сказать, хоть и странно,- в виде какой-нибудь громадной машины новейшего устройства, которая бессмысленно захватила, раздробила и поглотила в себя, глухо и бесчувственно, великое и бесценное существо - такое существо, которое одно стоило всей природы и всех законов ее, всей земли, которая и создавалась-то, может быть, единственно для одного только появления этого существа! Картиной этою как будто именно выражается это понятие о темной, наглой и бессмысленно-вечной силе, которой все подчинено, и передается нам невольно».

Сказано это о «Мертвом Христе» Гольбейна, но разве в жестко сплоченном строе фигур вокруг Христа нет образа тирании, образа «наглой и бессмысленной вечной силы», губящей «великое и бесценное существо»?

И, конечно же, композиционные пространства: их два - агрессивное и отчужденное.

Свое, малое, тесно замкнутое пространство свершающегося (ало-золотистая среда), пространство системы-машины, «которой все подчинено», обособленное от большого, находящегося за пределами малого,- пустынного, безучастного пространства города, мира.

И тут, пожалуй, время сказать о глубинной особенности композиции. Особенность эта, включаясь в образ системы-машины «новейшего устройства» и еще более утверждая его, видится во взаимодействии внутри малого, обособленного пространства нескольких кругообразных сцеплений-овалов.

Один из них, идущий сверху вниз от полураскрытого рта Пилата, через его правое плечо и руку, набедренную повязку Христа, его левую руку (рука Пилата и рука Христа в картинной плоскости наложены на повязку), затем через левую руку Христа, его левое плечо к левому плечу Пилата. Широкий ворот его безрукавки смыкает овал.

Отчасти срезанный краем картины, другой овал более дробно проходит слева направо. Подчеркнутый наклоном головы Христа, он активно начат его правым плечом, согнутой в локте рукой, перекидывается затем к левой руке палача и через его плечи подходит к щеке Христа.

Принцип овальной организации картины не только необходим для связи лиц участников события и прежде всего лиц Пилата и Христа.

Из пересеченности первых двух овалов образуется третий, в который вписана фигура Христа, подчеркивая его безысходность.

И последний овал всей композиции, организующий ее основное ядро. Заданный слева плечом и рукой Пилата, он подхвачен справа рукой и плечом палача и опять-таки включает фигуру Христа. Проходя внизу через полуовал набедренной повязки, вверху через полуовал тернового венца, он порождает перекличку этих непременных деталей обнаженной фигуры осужденного.

Обреченность Христа определена, как уже говорилось, тесно сомкнутой враждебной ему силой. Это наглядно. Куда значительней для композиции, что из бесспорно прослеживаемых кругообразных сцеплений-овалов, из самого нутра малого пространства группы утверждается зарожденный, вызревший (по сути - предопределенный) двухъярусный, несколько утяжеленный терновый венец. Соотнесенный с древком алебарды над головой Христа - как бы его осью,- он предстает в общей напряженной динамике картины ее вращающимся центром. Острым зубьям его венца вторят лезвия оружия, торчащего из-за спин.

Для художника важен даже срез лозы венца со свисающей оборванной кожицей. В ступенчатости среза (резали не одним махом)-след смерти.

Далее: Эпизод земной жизни Христа