Карл Павлович Брюллов

Деятельность Карла Павловича Брюллова (1799 — 1852)— выдающееся явление русской художественной жизни l830 — 1840-х гг. Широта и разнообразие замыслов, огромный живописный талант, необычайная работоспособность обеспечили художнику быструю и заслуженную славу. Творческие искания и задачи, которые ставил перед собой Брюллов, не укладывались в рамки традиционных академических представлений о целях и назначении искусства. Они были неизмеримо богаче и жизненный этих представлений, стремились нарушить или опровергнуть их. Деятельность художника протекала в постоянном и живом общении с передовыми людьми эпохи — А, С. Пушкиным, М. И. Глинкой, Н. В. Гоголем. И если в творческом методе Брюллова встречались противоречия, в основе своей обусловленные академической системой обучения, то в его творчестве в целом всегда имелись, а с годами все более укреплялись черты, позволяющие видеть в Брюллове крупнейшего мастера прогрессивного направления, во многом подготовившего дальнейший расцвет русского искусства.

Дарование Брюллова выявилось с первых лет академического учения. Программа, написанная им на Малую золотую медаль, «Нарцисс, любующийся своим отражением в воде» (1819), показала не только прочно усвоенные знания профессиональных приемов, но и тонкое поэтическое чувство в передаче древнего мифа о самовлюбленном юноше Нарциссе. Направленный Обществом поощрения художников после окончания Академии в Италию, Брюллов вскоре завоевал там признание художественных кругов. К этому периоду относится его картина «Итальянский полдень» (1827), на которой изображена молодая женщина, срывающая гроздь винограда. Бытовой мотив, положенный в основу картины, живой жизнерадостный образ итальянки, переливы солнечного света на зелени листьев и на лице девушки — все это противоречило академическим правилам. Художнику было поставлено на вид, что модель его «более приятных, нежели изящных соразмерностей». В ответном письме из Рима Брюллов, защищая формы «простой натуры, которые... чаще встречаются и более даже нравятся, нежели строгая красота статуй», настаивал на праве художника «отступать от условной красоты форм».

И тем же годам пребывания в Италии относится работа Брюллова над картиной «Последний день Помпеи» (1833). Картина изображает гибель небольшого города, расположенного близ Неаполя, в результате извержения Везувия в 79 г. нашей эры. Жители — старики, молодые и дети-спасаются бегством. Рушатся каменные постройки, темная туча застилает небо, синевато-белая вспышка молнии и зарево пожара освещают сцену.

К.П.Брюллов. Последний день Помпеи
Государственный Русский музей

Работая над произведением, Брюллов точно следовал описанию катастрофы, оставленному очевидцем события Плпнием Младшим в письме к историку Тациту. Помимо того. художник изучал на месте руины города, отрытого из-под пепла, предметы, найденные при раскопках и сохраненные в музеях. Брюллов стремился к исторически верному и правдоподобному воспроизведению этого бедствия.

Если сравнить «Последний день Помпеи» с «Медным змием», станет понятным, почему Брюллов, а не Бруни, явился подлинным новатором в искусстве своего времени (и не только потому, что картина Брюллова была закончена восемью годами раньше картины Бруни; задуманы они почти одновременно).

Основной мыслью «Медного змия» является признание высшей силы, руководящей судьбами людей. Независимо от того, верил или не верил автор в «божественный промысел», реакционность идеи усугублялась тем, что она символизировала «земные» отношения и утверждала — в условиях царской России — незыблемость самодержавия.

«Последний день Помпеи» убеждает в том, что главная, непреходящая ценность в мире — человек. Герои картины физически бессильны сопротивляться стихии, но воля к жизни побуждает их к активной защите и взаимопомощи; пока они живы, они противостоят разрушительной силе природы. Все внимание Брюллова сосредоточено на человеке — художник прославляет его духовное превосходство и красоту.

Жизнеутверждающая сила картины была по достоинству оценена Н. В. Гоголем, который посвятил «Последнему дню Помпеи» большую статью. Гоголь писал: «Страсти, чувства, верные, огненные, выражаются на таком прекрасном облике, в таком прекрасном человеке, что наслаждаешься до упоения... у Брюллова... человек является для того, чтобы показать всю красоту свою, все верховное изящество своей природы... Его фигуры прекрасны при всем ужасе своего положения. Они заглушают его своею красотою».

Заслуги Брюллова в обновлении художественных принципов неоспоримы. Но также несомненно, что творчество художника в известной мере было связано начинающими отживать эстетическими воззрениями классицизма. Воспитанный в Академии на тщательном изучении памятников античного искусства и в поисках сюжета для картины не случайно остановивший выбор на событии из истории древнего мира, художник стремился придать своим героям идеальные черты и пластическое совершенство, а всему, что их окружает, — гармоническую соразмерность и уравновешенность. Даже в момент стихийной катастрофы улицы Помпеи на картине Брюллова не загромождены обломками зданий и одежда людей не запятнана сажей или грязью. И самим персонажам «Последнего дня Помпеи» свойственны сдержанная жестикуляция и выразительная, но не искажающая классических черт лица мимика, хотя при этом известно, что для многих из них позировали жители Рима, а в одном из персонажей нетрудно узнать автора (художник с ящиком на голове в левой части картины), так же, как в женщине, обнимающей дочерей (слева, на переднем плане), — Ю. П. Самойлову (ее портрет работы Брюллова находится в том же зале).

Эта гармония форм, соблюденная даже в изображении народного бедствия, придает картине торжественный и несколько условный характер — отзвук традиций, уже во многом преодоленных Брюлловым.

Передовые современники художника видели в произведении прежде всего воплощение глубокой гуманистической мысли и справедливо оценивали картину как «...одно из ярких явлений XIX века» (Н. В. Гоголь). Их удивлял размах и восхищала смелость, с которой художник представил гибель Помпеи:

Везувий зев открыл — дым хлынул клубом
Пламя
Широко развилось, как боевое знамя.
Земля волнуется — с шатнувшихся колонн
Кумиры падают! Народ, гонимый страхом,
Под каменным дождем, под воспаленным прахом,
Толпами, стар и млад, бежит из града вон,
(А. С. Пушкин)

В творческом наследии Брюллова чрезвычайно важное место занимают портретные работы. Именно в этой области художником были созданы наиболее выдающиеся произведения. В музее с большой полнотой представлен парадный портрет-картина, возрождение которого в 30-х гг. XIX в. всецело принадлежит Брюллову.

Портрет кн. Е. П. Салтыковой (1841) — одна из лучших работ художника в серии парадных портретов. Молодая женщина изображена сидящей в кресле посреди комнаты. Зелень декоративных растений, переливчатые тона опахала из павлиньих перьев, шелковые ткани платья и шкура леопарда на полу дают Брюллову возможность с виртуозным блеском проявить живописное мастерство. Изысканная красочность портрета помогает своей декоративной контрастностью оттенить овал привлекательного задумчивого п утомленного лица.

К.П.Брюллов. Портрет гр.Ю.П. Самойловой с приемной дочерью, удаляющейся с бала
Государственный Русский музей

«Портрет гр.Ю. Самойловой с приемной дочерью, удаляющейся с бала» (написан не позднее 1842), подобно предыдущему, был задуман как картина с фигурами в рост более, чем в натуральную величину. Однако «картинное» решение не помешало Брюллову концентрировать внимание на портретном образе и направить все средства к максимальной выразительности его. Этому служат и колористический дар Брюллова, его любовь к интенсивному цвету и смелым красочным сочетаниям, и композиционное построение, монументальное в своей устойчивости, неисчерпаемо богатое внутренними ритмами.

В отличие от распространенного в XVIII в. типа парадного портрета, единообразного по композиции, Брюллов для каждого нового портрета умел находить несходное с прежними решение. Самойлова и воспитанница стоят на ступенях лестницы; в глубине виден зал, где продолжается маскарад, только что покинутый уходящими. Движения, повороты фигур, жесты, как всегда у Брюллова, точны и неповторимы.

Искусство Брюллова знало и другой вид портрета-портрет, освобожденный от парадного великолепия обстановки, интимный по существу, с большим проникновением во внутренний мир человека. В эту группу входят портреты друзей художника, близких ему людей, деятелей искусства и литературы.

К раннему периоду творчества — 1820-м гг. — относятся портреты неизвестного молодого человека и брата художника, архитектора А. П. Брюллова. Для этих произведений характерны сдержанная цветовая гамма и широкая живописная манера, ведущая к более обобщенной трактовке формы, чем в других работах Брюллова того же времени.

Вскоре после возвращения на родину, в 1836 г. был написан портрет А. А. Перовского (писателя Антона Погорельского) в домашнем халате, у окна. В нем еще сохраняются некоторые элементы обстановочности и декоративности больших парадных портретов. Брюллову удалось передать мгновенное состояние натуры, находящейся в постоянном движении: поза Перовского непринужденно изменчива, кажется, что через минуту станут иными наклон головы, выражение лица, движение пальцев, держащих табакерку.

На тех же началах основана характеристика образа в портрете поэта А. К. Толстого (1836) с охотничьей собакой и ружьем. Красивы сочетания черных (бархат костюма), коричневых (кожаная сумка) и зеленых (листва деревьев) тонов, придающие несколько декоративный характер цветовому решению портрета.

Неоконченный портрет оперной артистки А. Я. Воробьевой-Петровой (1841) свидетельствует о стремлении художника запечатлеть на полотне прежде всего основные черты, необходимые для характеристики образа. На гладком сером фоне рельефно выделяется овал лица, окаймленный локонами темно-каштановых волос, и стройная фигура в лилово-коричневом платье. Брюллов сохранил элемент действия, придающий такую жизненность его портретам и обогащающий психологическую характеристику образа, — в руках у певицы ноты, взгляд устремлен вверх, рот приоткрыт. Изысканна красочная гамма портрета.

Автопортрет (1848) является повторением работы, принадлежащей Третьяковской галерее. В его создании принимал участие один из учеников Брюллова, но закончен он самим мастером. Перед нами изнуренный болезнью человек с напряженным и строгим взглядом и запавшими щеками, бледность которых особенно подчеркнута сопоставлением с черной бархатной курткой и красной обивкой кресла. Приглушенный колорит усиливает впечатление общей сосредоточенности и тревожного ожидания. Произведение принадлежит к числу наиболее реалистических и острых по глубине характеристики портретных работ художника.

Многосторонний и яркий талант Брюллова сказался и в его графических композициях. Нередко мастер вводил в эти произведения бытовые сценки.

Г.В. Смирнов

Далее: Пейзажная живопись первой половины XIX века